Запретный плод - Страница 28

Можно ворваться, поливая все пулями. Нет, можно толкнуть дверь, броситься на пол и перестрелять всех внутри. Если у них есть оружие. Если там вообще кто-нибудь есть. Самое разумное было бы переждать, но я устала. Адреналиновый поток стал спадать от досады на такой широкий выбор и невозможности его сделать. Наступает момент, когда, в конце концов, просто устаешь. Вряд ли я смогу долго стоять в тишине кондиционированного воздуха и сохранять собранность. И вообще через час начнут выходить из своих квартир мои соседи и, не дай Бог, попадут меж двух огней. Тоже неприемлемо. Так, что бы ни случилось, это должно случиться сейчас.

Решение принято. Отлично. Ничто так хорошо не прочищает мысли, как страх. Я отошла от двери как можно дальше и перебежала на другую сторону от нее. Потом направила пистолет на дверь и стала подходить к ней вдоль слева, со стороны петель. Она открывалась внутрь. Ее только толкнуть. Просто.

Я припала на одно колено, сгорбилась, будто хотела втянуть голову в плечи, как черепаха. Теперь оружие, наставленное на уровне груди, пустит пулю мимо меня. Я когда пригнусь, гораздо ниже уровня груди.

Левой рукой я толкнула дверь и припала к порогу. Все вышло как по нотам. Мой пистолет смотрел в грудь негодяя, только негодяй давно уже поднял руки вверх и улыбался во всю ширь морды.

– Не стреляй, – попросил он. – Я Эдуард.

Я уставилась на него, не поднимаясь с колен, и на меня теплым приливом накатывала злость.

– Ах ты, паразит! Ты все это время знал, что я там!

Он сложил пальцы домиком:

– Я слышал ключи.

Я встала и оглядела комнату. Набивной стул Эдуард переставил так, чтобы сидеть лицом к двери. Больше он ничего, кажется, не двигал.

– Уверяю тебя, Анита, я здесь один.

– Охотно верю. Почему ты меня не предупредил?

– Хотел проверить, годишься ли ты для работы. Я мог тебя разнести в клочья, пока ты там так красиво звенела ключами.

Я захлопнула дверь и заперла ее, хотя, честно говоря, безопаснее было бы запереть себя по ту сторону от Эдуарда, чем по эту. Он был человек не внушительный и не страшный, если его не знать. Пять футов восемь дюймов, худощавый, белокурый, голубоглазый, обаятельный. Но если я была Истребительница, то он – сама Смерть. Это его я видела с огнеметом.

Я с ним работала и раньше, и Бог свидетель, насчет чувства безопасности говорить не приходилось. Он таскал огневой мощи больше, чем Рэмбо, но его слишком мало волновала судьба случайных прохожих. Свою карьеру он начинал как наемный убийца – насколько было известно полиции. Мне кажется, люди стали для него слишком неинтересной дичью, и он переключился на вампиров и оборотней. И я знала, что когда окажется целесообразней убить меня, чем быть моим “другом”, он это сделает. Эдуард и совесть были друг с другом абсолютно незнакомы, и это делало его совершеннейшим из киллеров.

– Эдуард, я целую ночь провела на ногах, и у меня нет настроения для твоих игр.

– Сильно ты пострадала?

Я пожала плечами и скривилась от боли.

– Руки саднят, и ушибы. Остальное все в порядке.

– Ваш ночной секретарь мне сказал, что ты ушла на девичник. – Он усмехнулся, в его глазах вспыхнули искорки. – Представляю себе этот девичник.

– Я наткнулась на вампира, которого ты можешь знать.

Он приподнял желтую бровь и одними губами изобразил “О?”

– Помнишь дом, где ты едва нас не поджарил?

– Где-то два года назад. Мы убили шестерых вампиров и двух прислужников.

Я прошла мимо него и плюхнулась на диван.

– Одного мы упустили.

– Не упустили ни одного.

Голос его звучал очень точно. Эдуард в самом опасном состоянии.

Я посмотрела на его тщательно стриженый затылок.

– Насчет этого ты мне поверь, Эдуард. Он меня сегодня чуть не убил.

Что было частичной правдой, известной также под названием лжи. Если вампиры не хотели, чтобы я сообщала полиции, тем более они не хотели, чтобы я известила Смерть. Эдуард был для них куда опаснее полиции.

– Который?

– Тот, который меня тогда чуть не разорвал. Он называет себя Валентин. И у него все те же кислотные шрамы, что я ему оставила.

– Святая вода?

– Ага.

Эдуард сел ко мне на диван, тщательно сохраняя дистанцию. Глаза его смотрели на меня в упор.

– Расскажи.

Я отвернулась:

– Мало, что есть рассказывать.

– Ты лжешь, Анита. Почему?

Я уставилась на него в порыве злости. Терпеть не могу, когда меня ловят на вранье.

– Тут в Приречье убили нескольких вампиров. Ты давно в городе, Эдуард?

Кажется, он улыбнулся, хотя я и не уверена.

– Недолго. До меня дошел слух, что ты встречалась со старшим вампиром города.

Я ничего не могла поделать. Челюсть у меня отвисла, такое удивление скрыть было невозможно.

– Как ты узнал?

Он грациозно пожал плечами:

– У меня свои источники.

– Ни один вампир не будет с тобой разговаривать – разве что по принуждению.

Снова это пожатие плеч, говорившее все – и ничего. – Что ты делал сегодня ночью, Эдуард?

– Ты что делала сегодня ночью, Анита?

Туше, мексиканская ничья, как хочешь, так и назови.

– Зачем ты тогда пришел ко мне? Чего ты хочешь?

– Адрес старшего вампира. Место дневного отдыха.

Я уже достаточно оправилась, чтобы на моем лице ничего не выразилось.

– А откуда мне его знать?

– А ты знаешь?

– Нет. – Я встала. – Я устала и спать хочу. Еще что-нибудь?

Он тоже встал, все еще улыбаясь.

– Я буду с тобой в контакте. Если ты как-то наткнешься на то, что мне нужно…

Он не стал договаривать и пошел к двери.

– Эдуард!

Он полуобернулся.

– У тебя есть обрез охотничьего ружья?